Этот стон у нас «иркутскостью» зовется
На этой неделе иркутяне писали о пресловутой «иркутскости» в контексте некоторых бесед режиссеров и президентов, а также интересовались актуальным состоянием региональной энергосистемы в контексте майнинга. Телеинформ подготовил свежий выпуск обзора иркутской колумнистики.
Волнующее и интересное
Пока город на этой неделе превращался в ледышку, колумнист ИТГ Сергей Шмидт писал об «иркутскости», «литературоцентричности» и Сокурове в своей новой колонке.
«Про «литературоцентричность» России давно сказано многое. Аргументов полно. Достаточно поговорить с поклонниками русского рока 1980-х, обнаружить у них странную для многих меломанов склонность ценить вроде бы музыкальные произведения в первую очередь за текст (слова), а не за собственно музыку…
Иркутск добавил свои аргументы в пользу русской «литературоцентричности». Три с половиной года назад иркутская публика, пестующая миф об особой утонченности своего художественного вкуса, активно и осуждающе дискутировала по поводу результатов работы лихих креативщиков из компании «INSTID. Институт идентичности» над брендом Иркутска. Я, кстати, высказался в поддержку креативных лихоимцев. Прошло три с половиной года и мы можем уверенно констатировать, что от визуальной работы мастеров дизайнерского дела в городской памяти не осталось ничего, а слово «иркутскость», которым они активно бравировали и над визуализацией которого, как мне кажется, довольно интересно поработали, осталось. Слово употребляется представителями иркутского «говорящего класса» очень часто, используется как некая все объясняющая точка в любом разговоре, как некий синтез смирения и иронии: мол, ну чего вы хотите, это же наша иркутская «иркутскость»! В общем, получилось словечко стоимостью в миллион триста тысяч. Говорят, что столько заплатили «инстидовцам» за бренд.
Наблюдая полемику, если это, конечно, можно назвать полемикой, талантливейшего, быть может, гениального режиссера Александра Сокурова с не лишенным способностей президентом Путиным, я очень радовался, приветствуя в речениях Сокурова – разумеется, не то, за что любого человека в России, если он не режиссер и не любимец Путина, просто могут посадить, – а родную, милую моему сердцу «иркутскость». Способность произнести что-нибудь величественное, полностью проигнорировав императивы «думай о последствиях» и «предлагай решение, за реализацию которого ты, лично ты, готов нести ответственность». Диалог этот не просто позволяет понять, почему российское государство плюет на речевые усилия гражданского общества, но и признать, почему оно имеет на эти плевки полное моральное право. Потому что гражданское общество не может договориться внутри себя: давайте будем высказываться только на языке конкретных предложений и анализа возможных последствий их реализации, а тем, кто не способен к этому, сами же заткнем рты. Власть смотрит на такое общество и исходит из простого: болтать-то любой может, но у того, кто должен принимать решения, за которые ему так или иначе придется нести ответственность, есть полное моральное право презирать болтунов и не прислушиваться ни к чему из того, что они несут».
Тему «иркутскости» в соцсетях подхватил и развил Михаил Дронов:
«Честно говоря, я давно зарекся комментировать суждения моего доброго (но несколько дистанцированного) френда Сергея Шмидта, т.к. эмоциональные последствия бывают непредсказуемы, но тут уж больно вкусный повод. (Но все равно для профилактики сделаю свой коммент максимально благодушным, смайл)
Итак… Давайте представим себе Россию рубежа прошлых веков, где уйма культурных столпов и столпиков регулярно выступает со своими суждениями по поводу общественного, государственного и вообще мироустройства. Делятся наблюдениями, суждениями, бьют в набат и взывают к истинам.
И давайте поищем в фэйсбуках тех времен распространенную ныне кальку: «Да кто этот Лев Толстой такой – чтобы судить о власти, народе, Церкви, образовании, и вообще про миллион всяких сложных материй? Сам же он ни фига не возьмется делать, засучив рукава! Сидел бы – да книжки свои интересные писал». Ну, возможно, и были такие суждения – но вряд ли образованное общество той поры воспринимало их всерьез – потому что (и, кстати, как раз на рубеже прошлых веков в России особенно) – у людей в целом было представление о реальных механизмах формирования «идеологических трендов» и «функциональных ролях»: одни неглупые люди – подмечают недостатки мироустройства и выдвигают некие идеи, целеполагают (не претендуя на абсолютную истину, кстати). Другие люди (технократы, как сейчас сказали бы) – прислушиваются к голосам сим и что-то там у них в головах сдвигается (или нет). Идеи блаженных, иногда, вдруг – да претворяются в планы, в том числе и государственные, всяческих реформ и новаций. Собственно, это «конвейерное производство политических инноваций» – естественная для Нового и Новейшего времени вещь, так принято всюду…
…Только вот не стало принято в родных пейзажах 100 последних лет – сначала при товарищах Сталиных, потом при товарищах Путиных. В обществе был нарушен процесс естественного «конкурентного производства идей и планов» – ибо единственно возможными к озвучке планами стали планы Вождя.
Т.е. советскому-постсоветскому чуваку любого калибра вообще не пристало лезть со своим мнением поперек партии и правительства (отсюда и утраченный навык внятно излагать мысли, продемонстрированный именитым земляком Сокуровым в памятной беседе с текущим Вождем). И лишь представители отдельных «ушибленных социальных слоев» время от времени проявляют юродство «иркутскости»: нелепой и бессмысленной. Но это лишь один из пластов явления. Другой же – еще интересней по генезису.
…Ибо психологически невозможно «говорящим головам» терпеть свое холодное отчуждение от «машины генерации идей и планов», приватизированной вождями. Лезть со своим мнением в высокие материи – юродство, молчать в тряпочку – сопьешься. И поэтому, в соответствии с закономерностями психологического замещения, был «придуман» (точнее, всплыл сам собой) риторический принцип тотального иронического уничижения любых потуг тягаться словом с машиной власти. (Представляю, с каким содроганием заглядывал бы граф Л.Н.Толстой в свою ленту Фэйсбука…)
…И так получилось, что именно в нашей провинции у моря этот механизм «компенсирующего осмеяния выскочек» развился, пожалуй, ярче, чем где бы то ни было в Империи. И это и есть высший пилотаж иркутскости, лестно и разумно-фрондерски брендирующий город как «способный *** [осрамить] кого и когда угодно».
Также в соцсетях обсуждали недавний рекорд потребления электроэнергии в регионе.
«СМИ трубят, что намедни зафиксирован максимальный уровень потребления электричества аж с 1989 года.
Допустим, почему сейчас вышло так – я могу понять: майнеры, электроотопление, масса разнообразных электроприборов в домах и офисах, прирост загородного населения, отапливающегося эл-вом. А вот откуда такое потребление сформировалось тогда, в 1989-м?
Мои варианты: освещение почти везде было лампами накаливания, а не светодиодами, электрооборудование не было энергоэкономным (телевизор 300-400 ватт против нынешних 70-120), электротранспорта в городе было больше, да и население региона было существенно больше нынешнего. Что-то еще не упомянул?» – спрашивает подписчиков Алексей Гуранин.
«Думаю, в наше время – минус промышленность плюс энергосберегающие технологии в той же промышленности. Насколько велик вклад лампочек – нет ясности: с одной стороны, светодиодные и люминесцентные конечно жрут в 5 раз меньше ламп накаливания, с другой, люминесцентных и в позднесоветское время было полно, натриевых и ртутных ламп уличного света (которые тоже более экономичны, чем накаливания, но менее, чем светодиодные) и сейчас хватает в освещении дорог, а в целом освещения сейчас в 5 не в 5, но в 3 раза точно больше прежнего, причем на середину ночи оно не отключается как раньше», – считает Игорь Фефелов.
«Выскажу субъективное мнение. Сейчас чуть что, виноваты майнеры. Напряжение в сети у меня 175 вольт – это майнеры на улице виноваты. Отключения – это майнеры. Так вот мое мнение, что это вранье. У меня на улице на каждом доме счетчик, который, во-первых, сообщает энергетикам мое потребление, независимо от домашнего счетчика, во-вторых, он ограничивает мое потребление. Если я возьму более положенных мне 15 КВт, меня автоматом отключают от сети. Отключают автоматом! У меня в договоре написано 15 КВт. Они обязуются дать 15, вот меня и отключают за превышение.
Теперь о больших фермах. Если ты хочешь подключиться, то ты обязан получить разрешение от энергетиков. Мало того, должен заплатить за это разрешение... Есть и «серые» фермы. Это когда в подвале дома или гаражном кооперативе. Но простите. Сам объект подключен и имеет ограничение по мощности. Этому объекту, где сидит серый майнер, выделены и согласованы мощности. Майнер один черт в рамках дозволенного энергетиками сидит... И это, друзья, мы еще автомобильный транспорт на электричество не перевели. Сядем на электромобили – вообще коллапс энергетикам устроим», – отмечает Михаил Меркулов.
Политика, физика и лирика
Главред «Байкальских вестей» Юрий Пронин на этой неделе рассуждал о новой законодательной инициативе федералов – об упразднении городских и сельских поселений.
«Не успела Госдума голосами, прежде всего, «Единой России» и ЛДПР принять во втором чтении закон о публичной власти, как авторы этого документа – председатель Комитета Госдумы по госстроительству и законодательству Павел Крашенинников и председатель Комитета Совета федерации по конституционному законодательству и госстроительству Андрей Клишас – «выкатили» 16 декабря очередную инициативу. Это ни больше ни меньше как новая редакция федерального закона о местном самоуправлении.
Тут уместно небольшое пояснение. Во-первых, инициативы Клишаса – Крашенинникова всегда на 100 процентов согласованы и одобрены в Кремле. А потому закон будет принят, причем принят быстро. Во-вторых, разговоры о близкой реформе местного самоуправления ходят на региональном уровне (включая Иркутскую область) примерно год, но теперь разработка и утверждение самой реформы вышли на федеральный уровень, и принятие закона означает, что команды будут поступать сверху. Это избавляет губернаторов от дополнительной ответственности за самостоятельные действия в политической сфере. По существу, останется выполнять принятые решения, а это все же другой коленкор.
Основное предложение законопроекта – упразднить городские и сельские поселения. Теперь в систему местного самоуправления будут входить только городские округа, муниципальные округа и внутригородские территории городов федерального значения (то есть Москвы, Санкт-Петербурга и, видимо, Севастополя).
Применительно к Иркутской области перемены будут заметными, хорошо бы только, чтобы они были к лучшему. Например, в единое целое будут объединены районы и их крупнейшие населенные пункты, имеющие статус городского поселения. Это, скажем, Шелехов и Шелеховский район, Нижнеудинск и Нижнеудинский район, Тайшет и Тайшетский район. Соответственно, в этих территориях больше не будет сразу двух мэров, районного и городского, и двух дум. Есть, правда, и сюжет покруче – насчет Иркутска и Иркутского района».
Теперь о пище духовной. У Влада Толстова в очередной подборке – сборник статей по регионалистике (науке, изучающей типологические особенности и сходства различных российских регионов), подробный рассказ о биогенной теории формирования Земли, научно-популярная книга о «темной материи» и вообще о том, из чего состоит Вселенная, а также книги о взаимодействии мира живых с миром мертвых и о том, как появилась и складывалась научная классификация. «Придумал все, как мы знаем, Карл Линней, который изобрел способы распределения представителей животного, насекомого и растительного царства по полочкам, с латинскими обозначениями отряда, рода и вида. А вот потом ученые и натуралисты-энтузиасты стали давать имена новооткрытым видам кто во что горазд. Например, поклонник Дэвида Боуи назвал в его честь паука, потому что паук ему напомнил молодого Боуи – он был таким же рыжим, длинноногим и беспокойным. Боуи, впрочем, не успел узнать о таком подарке».
В другом обзоре – книги о людях. Среди них: прогнозы будущего, которые зависят от современных трендов, очерк о том, что женщины дореволюционной России играли важную роль в экономической жизни Российской империи, сборник идей того, как можно отрегулировать свои отношения с бытовыми отходами во имя экологичности. Еще там – свежая книга владелицы похоронного агентства Кэтлин Даути с ответами на вопросы, которые ей чаще всего задают родственники усопших, и написанная еще в 70-х годах прошлого века и выдержавшая десятки изданий в разных странах мира книга американского педагога и журналиста о том, как важно (и как правильно) читать детям вслух. Также в подборке – новый труд философа Александра Секацкого, который «не надевает белоснежную тогу мыслителя, не принимает позу великого знатока истины, свысока вещающего неразумному читателю. Нет, он излагает свои мысли так, как будто сидит с читателем за одним столом (и даже, кажется, в пивной). Второе невероятное достоинство книг Секацкого – он берется рассуждать на самые «нефилософские» темы. То есть не о Смерти, Судьбе и Цивилизации, а, скажем, о присказке «придет серенький волчок и укусит за бочок» или о фразе Хрущева «мы вас похороним», и из его рассуждений выстраивается некая непротиворечивая цельная система. И ты, неразумный читатель, начинаешь понимать, что дух дышит где хочет, философия есть в каждом явлении жизни, и истина не просто где-то рядом – может, ты сейчас сидишь на ней».
В соцсетях Сергей Язев делится своеобразным лайфхаком:
«Решил я нынче применить экстремистский подход к студентам-журналистам. Я им сказал, что если журналист в присутствии физика рискнет произнести (или написать) словосочетание «аНдронный коллайдер», – физик сразу убивает журналиста без предупреждения и тут же закапывает.
Проверяю тесты. Никто не рискнул написать аНдронный, а бывало, писали нередко. Никто, судя по всему, не хочет быть закопанным без предупреждения. Оно и понятно.
Методика работает?»
А в очередном обзоре иноСМИ на сайте Телеинформа – новые температурный рекорд Арктики и источник выбросов парниковых газов в вечной мерзлоте Сибири. Кроме того, неиссякаема фантазия фридайверов: вот и очередная пара решила справить свадьбу прямо на дне Байкала. В ноябре. На улице -7 градусов, вода в озере теплее на 4 градуса. Невеста в синем сарафане поверх гидрокостюма с фатой погружается в воду вместе со своим женихом. Они плавают синхронно, как пара русалок, а затем медленно всплывают на поверхность и делают круги в воде.
Обзор подготовила Мария Маякова
ИА Телеинформ
